Будущая Россия отца Павла Флоренского.

Сегодня, 07:26     

Реформы в России не окончены. С этим никто не спорит: все предвыборные программы обещают 

нам продолжение и углубление реформ. Больше того, есть мнение, что они, по существу, еще

 не начинались, их нам только предстоит провести, хотя кажется: чего-чего, а уж реформ-то на наш

 век хватит. Тех, что мы знаем, что испытали на себе, конечно. Но речь идет об истинных,

 подлинных реформах, а к ним нельзя 

отнести те процессы, что идут в стране вот уже 22 года, начиная с горбачевской перестройки. Ни преобразования Михаила Горбачева, ни преобразования Бориса Ельцина, ни преобразования Владимира 

Путина не отвечают критериям, сформулированным лучшими умами России.

Философы Павел Флоренский и Сергей Булгаков.

 Автор картины - Михаил Нестеров (1862 - 1942)

В 1949 г. в Париже вышла книга русского

 философа Семена Людвиговича 

Франка «Свет во тьме». В ней представлена

 итоговая позиция философии русского

 космизма относительно того, что считать 

реформами. Какие из попыток улучшить

 или просто изменить российскую 

действительность следует считать 

реформами в истинном смысле слова? 

Отвечая на этот совсем не простой вопрос,

 философия космизма, что очень важно,

 не ограничивала реформы политическими

 или экономическими 

переменами. Речь шла о несравненно 

большем – о реформах жизни, реформах

 бытия. И не случайно: ведь исторический 

путь России усеян обломками 

несостоявшихся, не доведенных до конца политических, экономических, социальных, 

правовых, судебных, военных и прочих реформ.

Только начиная с 1550 г. и только крупных их насчитывается не менее полутора 

десятков. И все они были прерваны контрреформами или попросту заглохли, растворились

 в стагнации. Вот красноречивая деталь: суд присяжных впервые появился у нас четыре с 

половиной века назад, а сегодня его вводят в четвертый раз. Землю крестьянам давали и вновь

 отбирали. Вводили и отменяли местное самоуправление… История России свидетельствует, 

что страна всегда была открыта реформам, жила в постоянной готовности к ним и постоянно их  

проваливала.

Почему? Этот вопрос неизменно и закономерно волновал русских мыслителей. Может быть,

 потому, что все планы реформ не учитывали традиций и особенностей России? Поэтому 

еще раньше С. Франка, в 1933 г., философ-космист Павел Александрович Флоренский, он же о.

 Павел Флоренский, разработал особую национальную программу реформ. Собственно, 

это не просто программа, а своеобразный философско-политический трактат. Отец Павел 

написал его в следственной тюрьме НКВД под угрозой смерти, при тюремных пытках и

 издевательствах, за несколько дней и закончил 26 марта 1933 г. Вероятно, это последняя

 цельная философская работа Флоренского. Она называется «Предполагаемое государственное

 устройство в будущем».

В этом «предполагаемом устройстве» важны следующие элементы:

1. Государственный строй. 2. Аппарат управления. 3. Образование и воспитание. 4. 

Религиозные организации. 5. Сельское хозяйство. 6. Добывающая промышленность. 7. 

Перерабатывающая промышленность. 8. Финансовая система. 9. Торговля. 10. Кадры. 11.

 Научные исследования. 12. Народное здравие. 13. Быт. 14. Внутренняя политика

 (политическое управление). 15. Внешняя политика.

Кроме того, Флоренский обдумывает «Общие положения», «Исторические предпосылки» и 

вопросы «перехода к обсуждаемому строю».

«Устройство разумного государственного строя зависит прежде всего от ясного понимания 

основных положений, к которым и должна приспособляться машина управления», – пишет 

философ. В число этих положений, с его точки зрения, не входит «священная корова»

 демократии. Ибо задача государства состоит не в том, чтобы возвестить формальное равенство 

всех его граждан, а в том, чтобы поставить каждого гражданина в подходящие условия, при

 которых он сумеет показать, на что способен. Поэтому нет никакой необходимости втягивать

 людей в политику: политическая свобода масс в государстве с представительным правлением

 есть обман и опасный самообман, отвлекающий от полезной деятельности и вовлекающий в 

политиканство. Демократический принцип представительства вреден: он ведет к господству 

случайных групп и всеобщей продажности, пресса погрязает во лжи, судопроизводство 

становится инсценировкой правосудия. Вся жизнь цивилизованного общества становится

 внутренним противоречием. Кроме того, ни одно правительство, если оно не желает краха, 

не может опираться на решения большинства, вносит в них свои коррективы и, по 

существу, не признает демократии, но пользуется ею для прикрытия. К чему правительство

 должно быть чутко, так это к голосу специалистов, ученых. Выслушивая всех тех, кто этого 

достоин, правительство тем не менее должно поступать по собственному разумению и

 брать на себя государственную ответственность.

Глава государства должен получать обширную информацию и обсуждать проблемы с

 экспертами до тех пор, пока не добьется окончательной ясности, но решает он сам и за свое

 решение тоже отвечает сам. «Это он виноват, если материал, ему данный, 

оказался недостаточно полным или недоброкачественным: его дело выбирать себе советчиков». 

Вообще, по Флоренскому, роль лидера государства уникальна и определяюща.

 «Никакие парламенты, учредительные собрания… не смогут вывести человечество из тупиков

 и болот, потому что тут речь идет не о выяснении того, что уже есть, а о прозрении в то,

 чего еще нет. Требуется лицо, обладающее интуицией будущей культуры, лицо пророческого

 склада. Это лицо, на основании своей интуиции, пусть и смутной, должно ковать общество».

 Ему нет необходимости быть ни гениально умным, ни нравственно возвышаться над всеми.

 Что ему необходимо, так это гениальная воля, «воля, которая стихийно, может быть, даже 

не понимая всего, что она делает, стремится к цели, еще не обозначившейся в истории...

 Будущий строй нашей страны ждет того, кто, обладая интуицией и волей, не побоялся

 бы открыто порвать с путами представительства, партийности, избирательных прав и прочего и 

отдался бы влекущей его цели… На созидание нового строя, долженствующего

 открыть новый период истории и соответствующую ему новую культуру, есть одно право –

 сила гения, сила творить этот строй. Право это одно только не человеческого происхождения 

и потому заслуживает названия божественного. И как бы ни назывался подобный творец

 культуры – диктатором, правителем, императором или как-нибудь иначе, мы будем считать

 его истинным самодержцем и подчиняться ему не из страха, а в силу трепетного сознания, что

 пред нами чудо и живое явление творческой мощи человечества».

Государственный строй, по Флоренскому, должен базироваться на началах не демократии

 (что ясно и из предыдущего), а диалектики. Государственная политика должна быть

 решительно отделена от конкретных проявлений отдельных сторон и направлений жизни

 общества. Во всем, что должно быть единым, требуется предельная централизация; напротив, 

во всем том, что, не затрагивая целостности государства, может и должно быть 

многообразным, что своим многообразием обогащает государство и делает отдельные его

 части нужными и интересными друг другу, необходима децентрализация, но опять-таки на 

принципе единоначалия, а не на демократическом принципе. При полной унификации 

основных политических устремлений всякий район страны должен творить свои ценности, 

нужные всему государству, и нивелировать эти возможности – значит лишать великое 

государство смысла его существования. Найти каждому из народов свою функцию в 

великом сотрудничестве – к его удовлетворению и в то же время наиболее рационально

 использовать местные особенности, а именно климат, характер почвы, богатства недр, 

этнические моменты, – задача не из легких, но для чего же еще существуют правители, как не

 для решения трудных задач?..

Из всех естественных богатств страны наиболее ценное богатство – ее кадры, полагает 

Флоренский, так что не исключено, что государство будущего станет гордиться не сейфами с 

золотым запасом, а списками имен своих работников. Аппарат управления – как 

общегосударственного, так и частного – должен, по убеждению философа, формироваться 

сверху вниз, а не снизу вверх, то есть через назначение должностных лиц (при самом

 широком и тщательном рассмотрении кандидатур и при контроле специальных 

инспекторов), а не через их выборы. Несоответствие назначений будет в значительной мере

 предотвращаться малой связью между зарплатой и должностью: зарплата должна быть 

связана с конкретным лицом, а не с должностью, так что должность сама по себе не будет

 заманчивой для неподходящих лиц, а повышение зарплаты должно быть обусловлено стажем и

 социальными заслугами.

«Государство, начинающее будущую культуру, смотрит вперед, а не назад, и свои расчеты 

строит на будущем, на детях» – такими словами открывает Флоренский раздел о 

воспитании и образовании. Согласно его предложениям, дети должны как можно дольше 

оставаться детьми, а для этого их надо 

изолировать от политических тревог, от дрязг жизни. На первом месте в школе должно 

находиться воспитание, а не учеба. Воспитание привычки к аккуратности, к точности, к 

исполнительности, взаимного уважения, уважения к высказываниям и чувствам товарищей, 

вежливости, привычки не рассуждать о том, чего не знаешь, критичности по отношению 

к себе, половой чистоплотности, преданности государству и своему долгу, интереса к 

делу, наблюдательности, вкуса к конкретному, любви к природе, привязанности к своей семье,

 отвращения к хищничеству по отношению к людям, животным, природе, наконец, физическое развитие – таковы элементы, внедрением которых в школе необходимо озаботиться первым делом.

Начальная и средняя школы должны находиться в ведении местных организаций и по 

возможности быть децентрализованными. Единство школы отвергается, напротив, допускается

 разнообразие типов, программ и способов обучения при соблюдении минимума необходимых государственных требований. Средние учебные заведения желательно размещать в малых городах, в усадьбах, среди природы.

 Высшие следует распределить по всей стране. Это повысит общий культурный уровень, 

создаст более здоровый быт, свяжет институты с местными условиями, с природой, повысит 

воспитательные возможности. Кроме того, поместить профессоров и преподавателей в спокойные, здоровые, как бы специально предназначенные для творчества места – значит предоставить им возможности роста и

 научного плодоношения.

Школа призвана готовить здоровых телесно и душевно людей – без этого нет надежд на

 лучшее будущее. Проявлением их внутренней жизни является в числе прочего и религиозное 

чувство. Флоренский, безусловно, согласен с тем, что религия должна быть отделена от 

государства – это как в ее интересах, так и в интересах государства, которое не 

просто терпит различные религиозные организации, но оказывает им содействие и вправе ждать

 содействия себе с их стороны. Государство равно допускает свободу религиозной и 

антирелигиозной пропаганды, если ни та, ни другая не затрагивают сфер его ответственности, и пресекает ту или другую в противном случае. Государство выступает арбитром во взаимоотношениях религий и 

исповеданий, по формальным правам не имеющим никаких преимуществ друг перед другом,

 в том случае, если одна из сторон допускает правонарушения.

Взбудораживший современное общество вопрос о преподавании основ Православия в школах

 богослов Флоренский решает как человек светский. «Религиозное образование, – пишет он, 

– разрешается в общественном порядке лишь по достижении совершеннолетия, а в домашнем 

– для небольших семейных или дружеских групп – только по усмотрению родителей». Ибо

 «когда религию навязывают – от нее отворачиваются… Но когда религии не будет, тогда начнут

 тосковать».

Экономическое направление предполагаемого государства Флоренский мыслит как 

государственный капитализм. Под ним понимается такая экономическая организация общества, 

при которой орудия производства принадлежат непосредственно государству. В сельском

 хозяйстве основной производственной единицей должен быть колхоз ввиду своей 

наибольшей выгодности, но наряду с ним допускается существование артелей, личных 

хозяйств и других хозяйственных организаций. 

Колонизация, специальные или редкие культуры, особенности местного ландшафта могут

 привести к появлению хозяйств в особых формах.

Говоря о добывающей промышленности, Флоренский вводит мысль о государстве 

будущего как о «по возможности самозамкнутом, независимом от оценок и цен внешнего 

мирового рынка». С современной либеральной точки зрения, как она принята на Западе,

 проповедь самодостаточности, изоляционизма звучит весьма странно, как, впрочем, и отрицание 

философом представительной демократии. Но у философа, к тому же философа-космиста, свой, 

существенно отличающийся от нынешнего взгляд на вещи. О. Павел вообще имел 

репутацию консерватора, лояльного по отношению ко всякой власти, в том числе

 коммунистической, чем его не раз корили (например, его постоянный оппонент, весьма

 популярный сегодня на Западе философ Николай Бердяев). Однако дело, по-видимому,

 не в веках «гнета и покорности», нашедших свое выражение в мировоззрении Флоренского. 

Философ придерживался принципа «принятия данности», признавая за данность историческую 

реальность, из которой следует исходить всякому истинному политику. Поэтому Флоренский и 

пишет, что «порядок, достигнутый советской властью, должен быть углубляем и укрепляем, но 

никак не растворен при переходе к новому строю».

Так что в «Записке» речь идет не об идеальной, а о достаточно реальной модели в условиях 

данной исторической реальности. А идеальная модель для Флоренского – средневековый

 тип иерархической власти и государства как монархии, где не могло быть никакой 

демократии и никакого равенства между людьми. Наоборот, средневековое миросозерцание 

строилось на представлении о том, что каждый человек имеет свое предназначение, свой долг 

перед Творцом и потому – свое место в жизни.

Вот и у Флоренского государственная политика будущего государства должна обеспечивать 

не политическое равенство, а разделение сфер деятельности и специализацию. 

Иерархический строй, устраняя всеобщее равенство, дает возможность многоступенчатого 

самовыявления в разных сферах – национальной, культурной, научной, хозяйственной.

 Такое государство не нуждается в каких-либо партиях. «Оппозиционные партии тормозят 

деятельность государства, партии же, изъявляющие особо нарочитую преданность, не 

только излишни, но и разлагают государственный строй, подменяя целое государство, суживая 

его размах, и в конечном счете становятся янычарами, играющими государственной властью.

 Разумной государственной власти не требуется преторианцев, в виде преданности желающих

 давать директивы».

Очевидно, что, появись такое «государство Флоренского» в современном мире (даже в

 современном философу мире 70-летней давности), оно выглядело бы совершенной белой 

вороной со всеми вытекающими последствиями. Поэтому Флоренский и говорит о желаемой

 самозамкнутости этого государства, что обеспечит ему независимость от внешнего рынка, 

то есть от импорта сырья, товаров, продовольствия, и уделяет добывающей промышленности 

особое внимание. К ней он относит лесное дело, горное дело, добычу продуктов моря. Развитие

 этих отраслей должно идти путем углубленного изучения и индивидуализации, а не копирования

 заграничной практики, то есть, по убеждению философа, следует двигаться не по 

направлению западного типа, пусть и с обгоном, а по самостоятельному направлению,

 вытекающему из особенностей страны. У нас есть много того, чего нет за границей, и 

нет многого, что есть там. Чутко присматриваясь к зарубежному опыту, мы должны решать свои

 задачи и – своими средствами.

Флоренский, наверное, и помыслить не мог, что спустя 70 лет Россия будет балансировать на

 грани превращения в сырьевой придаток Запада, что сырье станет основным источником 

притока в страну валюты. Он полагал, что в результате внешней политики, направленной в 

сторону самоизоляции от мирового рынка и отказа от вмешательства в политическую жизнь 

других стран, потребность в валюте будет небольшой, а в перспективе – стремиться к нулю.

 При этом промышленность будет интенсивно развиваться благодаря децентрализации с

 вытекающей отсюда конкуренцией как между госпредприятиями, так и между ними и 

остальными предприятиями. Особо нужно будет заботиться о развитии небольших

 предприятий, которые могут идти впереди больших заводов, – научно-экспериментальных, 

изобретательских, где проявляются инициатива и техническое творчество. Местная 

индивидуальная промышленность получит от них материал, который трудно и дорого 

получать на больших государственных предприятиях.

Воплощение технических идей, признает Флоренский, дело весьма непростое, даже когда 

сама идея вполне созрела, и часто проходят долгие годы, прежде чем удается наладить

 соответствующее производство. Поэтому необходимо создавать как можно больше 

специальных «воплощающих» предприятий (сейчас их называют внедренческими, венчурными,

 малыми научными и т.д.), причем они не должны входить в зону государственной ответственности,

 включаться в государственные планы: в этом случае «развитие их быстро прекратится»,

 ибо «прогресс в технике всегда основан на свободной игре инициативы и выживания немногих 

направляющих комбинаций».

А так как современная экономика всецело зависит от техники (если Флоренский сказал подобное

 о современной ему экономике, что же говорить о нынешней?), а последняя обусловлена

 научными исследованиями, то в самозамкнутом государстве, прокладывающем путь к новой 

культуре в новых природных и социально-исторических условиях, науке принадлежит решающее 

значение. Поэтому чрезвычайно важна ее эффективная организация. Выстраивая ее, необходимо

 помнить, «что творчество идет путями прихотливыми и непредвиденными заранее, что у каждого

 созидающего ума имеются свои подходы и свои приемы». А признание индивидуализации 

творчества подводит к выводу, что нежелательно собирать творцов в какие-то большие 

скопления, что исследовательские учреждения не должны быть громадными, 

централизованными, собранными в одном месте. Это вредно не только науке, но и всей стране,

 поскольку обескультуривает ее и нарушает равновесие между центром и периферией.

Значит, надо идти путем создания многочисленных, сравнительно малых, весьма

 специализированных по задачам и индивидуализированных по научным кадрам 

исследовательских учреждений, рассеянных по всей стране, внедренных в самые глухие уголки,

 и тесно увязывать их с местными условиями, направлять на реализацию местных возможностей,

 заинтересовывать конкретной, жизненной работой на благо страны. Это серьезно поможет

 общей децентрализации культурно-экономической жизни, которая должна быть проведена

 государством во всех областях. В каждой области, таким образом, появятся свои специалисты

 в том круге вопросов, которые представляют особую важность для области, причем 

специалисты узкие, лучшие в стране, возможно, лучшие в мире. Принимая непосредственное 

участие в делах края, хотя и только научное, зная их досконально, эти специалисты смогут 

стать действительно компетентными экспертами, деятельность и советы которых помогут

 интенсификации хозяйства и культуры.

Показательно, что Флоренский ставит раздел о быте впереди разделов о внутренней и внешней

 политике. Быт – неотъемлемый момент человеческой жизни, и государство должно понимать, 

что забота о быте входит в число необходимых задач управления. Здоровье народа, 

работоспособность, преданность стране, способность к творчеству – «все это существенно

 зависит от наличия сочного и красивого, здорового быта… Без быта нет и вкуса жизни…

 Быт коренится в истории... Полнота государственной жизни – в богатстве и разнообразии 

проявлений быта, соответствующего богатству и разнообразию местных условий. 

Нивелировка быта неминуемо поведет к уничтожению вкуса к жизни, радости бытия, а потому 

и к рабскому труду и ко всяческому обеднению. Крепкая сплоченность государства опирается 

не на монотонную унификацию всех его частей, а на взаимную их связь, обусловленную 

глубоким сознанием взаимной необходимости частей, нужности каждой из них на своем месте… 

Быт есть цветение жизни каждой из частей государства».

Главное во внутренней политике государства для Флоренского – принципиальный запрет

 каких бы то ни было партий и организаций политического характера. Отсюда вытекает

 задача школьного и общественного политического воспитания: вырабатывание 

автоматической привычки «проводить резкую пограничную линию между политикой и 

неполитикой». С другой стороны, необходимо, чтобы политическое управление тоже не

 переходило демаркационную линию и не вмешивалось в вопросы общей культуры, не 

делало политикой то, что ею не является. Устойчивость государства во многом зависит 

от уравновешенности обоих начал – внутренней политики и общей культуры, поэтому

 государство обязано следить за их сбалансированностью.

В разделе о внешней политике Флоренский возвращается к шокирующей на первый 

взгляд мысли о самодостаточности государства, крепкого изнутри, могущественного, но

 миролюбивого, даже индифферентного к внешнему миру, замкнутого в себе целого, не

 нуждающегося во внешнем мире и по возможности не вмешивающегося в него, живущего 

своей полной, богатой жизнью. При этом вся экономическая политика подобного государства

 должна быть построена таким образом, чтобы оно могло удовлетворяться внутренними ресурсами

 и не страдало бы от изоляции, как бы долго она ни тянулась, в основном потому,

 что культура распадающегося капиталистического мира очень «ядовита», и контакты с ним

 хорошо бы ограничить научными и техническими вопросами…

Для перехода к такой «идеально-реалистической» модели, то есть реализации 

«программы Флоренского», требуются определенные действия и условия. Прежде всего 

физически и нервно истощенному народу необходим отдых, ибо налицо усталость всей страны,

 напряженно и трудно жившей почти два десятка лет (этот вывод, сделанный в 1933 г., 

совершенно справедлив и для 2012 г.). Большинству населения, если не всем, писал 

Флоренский, все эти годы приходилось затрачивать много жизненной энергии – гораздо больше,

 чем это бывает вообще. Участие в политике, когда-то столь желанное для многих, перестало 

быть заманчивым. За временем траты накопленных сил должно последовать время их 

накопления, «степенного и тихого созидания на фундаменте уже построенного». 

Эта передышка возможна только в том случае, если страну поведет выдающийся лидер,

 и поведет так, чтобы обеспечить каждому ту политическую, культурную и экономическую работу, 

для которой он предназначен…

Автор Евгений ПАНОВ

Первоисточник http://www.politjournal.ru/index.php?action=Articles&dirid=67&tek=7448&issue=204