От Калькутты до Кашгара: караванным путём 1860–х

От Калькутты до Кашгара: караванным путём 1860–х

rus_turk пишет в anthropology_ru

28 октября, 13:58

А. К. Гейнс. Дневник 1866 года. Путешествие в Туркестан.

---

Западноевропейские товары проникают в Среднюю Азию двумя путями — через Кабул и через Мешхед. Все товары английские и французские и весьма немного немецких идут сперва в Египет. Английские товары идут, таким образом, в больших запаянных жестяных ящиках к Александрии. Отсюда товар идет по железной дороге через Каир в Суэц и нагружается здесь на корабли, преимущественно, если не исключительно, английских судовладельцев. Далее эти товары идут по Красному морю; далее товар, назначенный Персии, идет в Персидский залив, а индийский идет либо к Калькуте, либо к Бомбею. Все товары английских мануфактур проникают из складов последнего города.


Николя Шевалье. Вид на бомбейскую гавань. Акварель. 1870.


Уильям Симпсон. Читпурская дорога, Калькутта. Литография с акварели. 1867.

Лица, рассказывавшие нам про ост–индскую торговлю, Хаджи–Юнусов, бывший в Индии, лучший маклер ташкентского базара, два индийца и один афганский купец, сделали при этом случае чрезвычайно типичное замечание. Англичане, говорят они, в изделии товаров, предназначенных для других частей света, приспособляются ко вкусам потребителей и этому приспособлению дают, совершенно справедливо, самое первостепенное значение.


Томас Аллом. Набойка ситца на бумагопрядильной фабрике (1830–е).

Для жителей Счастливой Аравии, не носящих шитых платьев, они ткут длинные и широкие материи с полосами по краям, как того требуют вкусы арабов. И там все носят и покупают английские товары. Турецкие шали ткутся исключительно в Англии и совершенно удовлетворяют турок. Во всем Китае нет других кальянов для опиума, как сфабрикованных в Англии, и любители этой отравы, внесенной в Китай англичанами, может быть, и не подозревают, что они сделаны в Европе, так хорошо они подделаны под вкусы китайцев. Все мануфактуры, работающие на персиян и индусов, ознакомились самым положительным образом со вкусом тех стран, куда они отправляют свои товары. В этом заключается разгадка успешного сбыта в Азии английских произведений. Товары же, идущие из Англии в Среднюю Азию, не подходят под вкусы туранцев. Если они, эти товары, идут через Кабул, они напоминают индийский вкус, наоборот — достигшие в Среднюю Азию через Мешхед в большей части случаев персидского вкуса.

Мы вытащили образчики, купленные нами в Ташкенте, и не могли не согласиться с замечаниями знатоков. Образцы мешхедского ситца весьма мало подходят под туранские вкусы, а один образчик, по своему рисунку, вернейший сколок персидского ковра. Ситцы, идущие из Кабула, большею частью темных цветов с цветками другого цвета. Подобных рисунков я не видел никогда на среднеазиатских произведениях.

Отсюда Ходжи–Юнусов вывел заключение, что англичане только желают со своими мануфактурами проникнуть в Среднюю Азию, но, вследствие очень многих причин, не могут этого сделать; отчего английские мануфактуры и не готовят материй на среднеазиатскую руку. Впрочем, им нехорошо знакомы и здешние вкусы.

В Калькуте и Бомбее товары растюковываются и расходятся по Индии; незначительная же доля идет на Афганистан и Белуджистан.


Уильям Симпсон. Пароход, причаливший к берегу (предположительно, у города Рохри на Инде; на заднем плане остров–крепость). Акварель. 1860.

Товар, идущий в Среднюю Азию через Кабул, поднимается на речных пароходах по Инду до Аттока и отсюда отправляется в Пешаур, главный складочный пункт не только для Средней Азии, но и для всей северной Индии с прилегающими странами. В Пешауре живет губернатор и стоит много английского войска.


Уильям Симпсон. Пешавар. Литография с акварели. 1867.

Главными органами для торговли Индии со Средней Азией служат так называемые в Средней Азии параша, т. е. индусы мусульманского закона. Английские капиталисты дают парашам из своих складов, находящихся в Пешауре, товары на самых легких и выгодных условиях. Близость параша с английскими купцами объясняется и постоянной симпатией последних к мусульманам, и большою ненавистью браминистов к чужеземному правительству, и тем, что парашам, как мусульманам, возможно легче других индусов проникать в мусульманские страны Средней Азии. (Мы, русские, действуем точно таким образом через наших татар). Из Пешаура параши развозят товар в Среднюю Азию через Бухару. Они живут, впрочем, и по другим городам. В Коканде их весьма много. Параши, в свою очередь, раздают пешаурские товары местным купцам в Средней Азии на чрезвычайно выгодных условиях. Юнусов говорил, что на его глазах в Коканде один параша продал значительную партию товаров с рассрочкой платы на три года.


Василий Верещагин. Индийцы Ташкента.

На один переход из Пешаура начинается афганская граница. Тут сейчас же начинается горный проход Дерей–Хайбер.


Уильям Симпсон. Хайберский проход. Литография с акварели. 1867.


Джеймс Аткинсон. Хайберский проход. Акварель, тушь, перо. 1840.

В окрестных горах живут разбойники афганского происхождения, называемые хайбери, которые грабят всех проезжих и караваны до последней нитки, имеющей какую–нибудь цену. Они всегда стерегут караваны в Дерей–Хайбер. Афганец пояснил, что купцы делают так: отправив караван кружною обходною дорогой, они покупают рубища за двадцать либо сорок копеек и идут прямо проходом. Здесь на них нападают хайбери, отнимают лошадь и, большею частью, голыми отпускают далее. Впрочем, хайбери употребляют все усилия, чтобы не убить того, которого они хотят ограбить.


Годфри Винье. Туземец Хайберского прохода между Пешаваром и Кабулом. Карандаш, тушь, перо, акварель. 1836.

Проходом Дерей–Хайбер нужно идти целый переход до самого Джилалабади. От Пешаура до Джилалабади три дня пути.


Джеймс Аткинсон. Джелалабад с севера, возле реки Кабул. Акварель, тушь, перо. 1840.

Далее идут на Кабул. Путь от Джилалабади до Кабула идет все время большими горами. Последние не покрыты хотя вечными снегами, но весьма высоки и трудны, так что караваны, с целью облегчения пути, рассчитывая на эти горы, от самого Пешаура идут на лошадях. Впрочем, здесь не только пройдут верблюды, а даже могут проехать арбы.


Джеймс Аткинсон. Похороны афганца на высотах у Кабула. Акварель, тушь, перо. 1840.

В Кабуле с купцов берется зякет: с денег — со ста тилля один червонец, с товаров — со ста пять червонцев.


Джеймс Аткинсон. Бала–Хиссар. Кабул. Акварель, тушь, перо. 1840.


Джеймс Аткинсон. Главная улица кабульского базара в фруктовый сезон. Литография. 1842.

Из Кабула идут на Бамиан, Хулум и Балх. Сперва караваны идут по реке Кабулу, почти до его верховьев, далее переваливают через Гиндукуш, пересекают верховье одного из притоков Амударьи и по берегу реки Хулум идут все время последнею рекою, почти от истоков до города Хулума.

От Кабула до Хулума шестнадцать дней пути. Воды по дороге много. Горы очень большие, покрытые вечным снегом и труднодоступные; однако, верблюды пройти здесь могут и некоторые караваны ходят на верблюдах. На этом пути зякет берут в Саричишме, по южную сторону Гиндукуша, в том же размере, как в Кабуле. В Бамиане опять берут и опять так же, как в Кабуле; в Хулуме опять берут столько же.


Эмиль Терон. Идолы в Бамианской долине.

Из Хулума до Балха два дня пути, и зякет здесь не платится. Дорога хороша. Из Балха идут к переправе через Амударью у Карки; хода семь–девять дней. Дорога степная. В Карке платят законный зякет. Дорога по правому берегу Амударьи реки до Карима и Самарканда очень неудобна, потому что здесь живут хищные туркмены, которые не преминут напасть и разграбить караван, если его не сопровождает достаточное количество исправно вооруженных людей.


Крепость Арк в Бухаре

Из Карки караваны, идущие в Ташкент и Кокандское ханство, двигаются прямо на Самарканд через Карили, а другие, предназначенные в Бухару, идут кратчайшим путем в столицу эмиратства. Правительство эмира, собравши раз зякет, не делает никаких притеснений купцам, и, если бы не туркмены, которых боятся караваны, то путь был бы совершенно обеспечен. Впрочем, индийские караваны, предназначенные в Коканд и Кашгар, идут иногда и не прямо на Самарканд, а на Бухару. По мнению присутствующих, во всю Среднюю Азию с Бухарой, Кокандом, Ташкентом и Кашгаром приходит через Кабул товару от 10.000 до 15.000 верблюдов, т. е. от 160 тысяч до 240 тысяч пудов в год. Индийские караваны, идущие в Бухару или Самарканд, могут обернуться только раз в год.

Из Бухары английские товары расходятся по всей Средней Азии. Из нее (или Самарканда) товары идут на Коканд (через Ходжент) во все большие города Кокандского ханства и в Кашгар; равно в Ташкент, а частью и в Хивинское ханство. По мнению присутствующих, на восток через Ходжент и Коканд, из общей цифры караванов, ежегодно приходящих в Бухарское эмиратство, идет около 7.500 верблюдов. Параши, живущие в Коканде, получая товар, рассылают его уже до самого Кашгара.


Дмитрий Вележев. Ташкент. Улица близ цитадели. Литография. 1868.(Взято у sklyarevskiy).

В Ташкент приходит средним числом, по словам присутствующих, особенно от того от 1.500 до 2.000 верблюдов. Караваны, идущие в Ташкент, пройдя горным проходом у Джизака, двигаются от последнего города прямо через Кызылкумы на Чиназ. Из Индии идет более всего кисеи на чалмы, кисея рубашечная и узорчатая, сахарный песок, потом индиго. Далее следуют коленкор суровый и отбеленный, ситцы и чай. Верблюд, несущий 16 пудов, поднимает до 600 кусков кисеи. Пуд индиго стоит в Ташкенте двадцать два тилля. Чаю идет из Кабула до тысячи верблюдов на всю Среднюю Азию.


Дмитрий Вележев. Ташкент. Ордынская улица. Литография. 1868.(Взято у sklyarevskiy).

Другой путь, по которому европейские товары проникают в Среднюю Азию, лежит через Мешхед. Сюда груз свозится с Персидского залива, из числа тех товаров, которые, будучи назначены Персии, превосходят меру потребностей здешней страны. В Мешхеде складываются ситцы, сукна, кисея и другие произведения.


Уильям Симпсон. Персидские паломники на пути к священному городу Мешхеду.

Прежде мешхедская торговля была чрезвычайно важна, так что в части Средней Азии и до сих пор все европейские товары не русского изделия называются мешхедскими; но с тех пор как туркмены взяли силу и стали грабить всякий караван, она упала.


Николай Каразин. Среди туркмен–теке. Туркмен–батыр во время атаки.

Кратчайший путь из Мешхеда в Бухару есть тот, который пойдет к северо–востоку и, пересекши середину реки Мургаба, пойдет землями туркменских родов текке, мерв и эрзари и переправится через Аму у города Чарджуй. Но эта дорога совершенно безводна и весьма опасна, потому, хотя по этой дороге и ходят караваны, но большею частью богомольцев, а купеческие идут из Мешхеда по направленно на юго–восток, на Мешгеда–Риза и, пересекши реку Герируд, далее на Герат. Здесь афганы берут зякет, далее караваны двигаются через земли ханства Джамишди (столица Баламаргаб на реке Мургаб), далее через ханство Маймене, ханство Балх, Анхуй в Карки, откуда направляются в Бухару.


Годфри Винье. Крестьянин–хазареец. Карандаш, тушь, перо, акварель. 1836.

Путь из Герата тоже не безопасен. В горах, из которых вырывается Мургаб, живет хищное племя хазара, которое грабит все караваны. Хазара своими соседями считаются за нечистых людей, так как они не мусульмане [точнее, не сунниты; большинство хезарейцев шииты — rus_turk], почему туркмены считают себя вправе охотиться на хазара и продавать их в неволю. Далее между Джамшиди и Карки живут туркмены, проходя по землям которых нужно держать ухо востро. За Карки до Бухары опять туркмены. На пути из Мешхеда до Бухары сбирают зякет в Герате, Джамшиди, Маймене, Анхуе и Карке.

Такие обстоятельства, неблагоприятные для Мешхеда, убили почти совершенно его торговлю. Купцы боятся ходить одни, а ждут, обыкновенно, проезда посла или важного лица и уже пристраиваются к нему со своими товарами. Так как мешхедская торговля зависит от многих случайностей, то никак нельзя определить, хотя и самым приблизительным образом, количество верблюдов, ежегодно отправляющихся с товаром в Бухару из Мешхеда. Во всяком случае, эта торговля ничтожна по сравнению с кабульскою, лучше с пешаурскою.

Из Средней Азии и Бухары везут в Ост–Индию: шелк, козий пух, в небольшом количестве, лошадей, гашишу и золото. Прежде из Коканда и Бухары шло в Индию до тысячи верблюдов шелку, но теперь там упали цены на шелк, а на месте возвысились, отчего шелку туда везут мало. Русский товар, отправляемый через Ташкент, не доходит до Кабула, потому что не подходит под тамошние вкусы. Только там, как и во всей Средней Азии, охотно покупается наша шелковая материя, называемая туранцами «лята». Кроме того, в Кабуле охотно покупаются, как и везде, наши золотые парчи. Медь русская берется всюду охотно. В Кабуле ее предпочитают индийской, но бухарский эмир, со времени ссоры с афганцами, не пропускает к ним медь. Независимо от того, он никогда не пропускал в Кабул или куда бы то ни было лошадей хороших пород, а отбирал их в свою пользу. Остальной товар нигде не задерживается.

Русский товар, отправляемый в Бухару и Кокандское ханство, раскупается охотно. Достойно примечания, что в Кабуле и странах, примыкающих к Индии, не покупаются наши казаны, когда ими снабжается вся Средняя Азия. В Кабуле и у окрестных народов, как оседлых, так и кочевых, находятся в употреблении медные котлы; более бедные имеют глиняные. Ножовый товар в Кабуле и в окрестных странах идет из Англии.

После шелку, по количеству верблюдов, отправляемых в Индию, следует гашиш, которого ежегодно отправлялось из Средней Азии до двухсот верблюдов. Он проникал в Индию контрабандою. Гашишем торгует Кокандское ханство, которое получает его, в свою очередь, из Кашгара и Яркенда.


Улица в Яркенде. Гравюра Прянишникова с фотографии Чапмана.

Козьего пуха шло до ста верблюдов. Прежде водили много лошадей разных среднеазиатских пород, по преимуществу в Пенджаб. Но теперь, с постепенным сокращением англичанами азиатских властей и туземных иррегулярных войск у пенджабских раджей (усейков), лошадей идет в Индию мало, тем более что у самих англичан более пехоты. Торговый баланс между Индией и Средней Азией восстановлялся тем, что туда возились ежегодно до двенадцати лаков золота (лак — сто тысяч золотых).


Генри Ле Гейт Брюс. Вид на Равалпинди (Пенджаб). Акварель. 1846.